През първата година на моята аспирантура в Литературный институт им. Горького, 1959 - 1960  започна най-мощната  антирелигиозна кампания, изцяло под патронажа на Никита Хрушчов. Негова беше идеята, избора на момента, контролът на изпълнението. В сложната история на взаимоотношения  КПСС - православие това беше най-мощната и всеобхватна кампания.
            Защо изобщо му беше  нужно  на Хрушчов  такъв  род мероприятие, чийто негативен прием на запад лесно можеше да се предвиди. Толкова задачи и нерешени проблеми от вътрешната и международна политика тропаха на вратата на КПСС. Защо? - А тъкмо затова,  освен за отклоняване на вниманието, справянето с религията, като най-слабото звено  във веригата/баш по ленински/ се е привиждало на съветското партийно ръководство  като най-решим проблем. Не се нуждае от преговори с великите сили, найвече САЩ, не се нуждае от нова партийна  линия, тази от 1918 стига,  атеизмът , е залегнал като важна част на марксистсколенинската идеология и програма,  и методиката изяснена и проверена на дело. Клирът сломен, населението послушно, кампанията ще се проведе по мед и масло. А заедно с това, ще се даде  знак /марксистите-ленинци са големи "семиотици"/, че  култът си е култ, партията може да се очисти от него, но идеологията си е идеология и тя,  макар  и в нова  обстановка  ще си действа по старому.
                Както винаги става, конкретни указания по провеждане на кампанията, се спускаха по места надолу по вертикала и местните ръководители трябваше да набележат мерките за изпълнение на здачата.
                 Точно така стана и в института, в който бях току що постъпил. За изпит по диамат и истмат трябваше да си избера научен ръководител и тема по научен атеизъм.
                 Първият въпрос  бе бързо решен. Симпатичен колега, бял като албинос с прозрачно сини очи белорус, ми каза под секрет: -Алексей Мигунов, човек с прекрасна душа, с най-добри чувства към нас братята славяни, само при него!
                  Така да бъде - при него. Посрещна ме с важен вид, досущ по Гогол "значительное лицо", много строг изпитателен поглед /каква ти прекрасна душа/и делова хватка на апаратчик.
                   - Набелязахте ли си тема по научен атеизъм?
                    Тогава ми беше попаднал трактата на Бертран Ръсел "Защо съм атеист", не случайно съвпаднал с хрушчовската кампания. Реших да опитам.
                    - Ами да, Бертран Ръсел "Защо съм атеист".
                    -  Това име ми е чуждо. Неизвестно. Дава ли възможност за марксистки подход към темата? 
                     - Ами то подходът си е марксически. Бертран Ръсел е много прогресивен философ и обществен деец,  уважаван и тачен от британските комунисти /тук малко слъгах, британските комунисти начело с невзрачния Хари Полит едва ли си имаха хабер от него/.
                      - А собствено, каква е тезата на трактата?
                      - Ами че бог е плод на страховите комплекси и фобии на човека.  Изцяло човешка измислица. И фактически в действителност не съществува.
                       - Прекрасно, тъкмо това е поставено на дневен ред от нашите отговорни другари. - Тук през свитите му, като за изпълнение на духов инструмент устни, се прокрадна усмивка. Аз я изтълкувах като дружелюбна. И той тъкмо в този дух ме насърчи:
                        - И не забравяйте, ние сме воини на партията, тук ни предстои главното сражение за ума и сърцата на хората. Не забравяюте Ленин:"Верной дорогой идете товарищи!". Хайде, на добър час!
                 Нямаше вече мърдане. Залегнах над трактата. Задачата не беше лесна: хем да препиша  по-голямата част от него, хем да вложа и свое тълкувание, хем то да се окрилява от идеите на марксизмо-ленинизма.
                 Точно след месец занесох съчинението си. - На масата. В същия час - утре.
                   Явих се по указанието. - Вижте какво, това  е твърде книжна, беззъба разработка. Като че смутолявате въпросите. Липсва настъпателност, войнственост. Врагът трябва да бъде сразен, а вие го галите по главата. - А кой е врагът? - продължавах аз своята идиотска игра. - И още питате? Бог, Бог, млади човече, той е врагът на всички нас и на цялото прогресивно човечество. Какво каза др. Хрушчов? Тук ме хвана на тясно. - Но нали това казва Ръсел, че Бог го няма, той не съществува. - Тук и засилих: "Заратустра извести на цялото човечество: БОГ УМРЯ" - Сега пък Заратустра, що за Заратустра, какъв Заратустра, аз ви говоря за повелята на нашата партия, а вие умувате като средновековен схоласт. Я се съберете, нанесете съответните поправки и след седмица ви чакам"- Строгото изражение на научния ръководител се върна и дори изби на горната устна в  добре оформена дъга.
                    Залегнах отново. Тоя път дадох воля на просташки щампи с удивителен знак на края "опиум на народите", "попско мракобесие", "лицемерна проповед" и пр. - Е, сега е друго нещо. Браво, комсомолец! Достоен си за партиен билет. И как си ги наклепал попчетата... бива те. Отличен.
                    Но и извън всякакви  дисертации, дипломни работи и научни ръководители антирелигиозната кампания набираше скорост в мащаби  сравними  с религиозните войни от късното  средновековие. Ленин беше дал указания на органите"Колкото повече представители на реакционното духовенство разстреляме, толкова по-добре". И на друго място: "разстрели, разстрели без пощада!" В наше време звучи налудно. Но и за Бертран Ръсел, при цялото му негативно отношение към свещенниците "сеещи маразъм и мракобесие", това е звучало подозрително. Той прави уговорката"от това, че не обичаме свещенослужителите, не следва, че имаме право да ги преследваме". Но ние добре знаем, че дори налудни и психопатни заповеди на тоталитарните вождове имаха своя инерция, която вече и физически не може да се спре. В огъня на антирелигиозната кампания се хвърляха нови съчки.
                   Към ликвидацията на руските светии /Серафим  Сарофский и Сергей Радонежский/, изземването на църковните имоти и ценности, поругаване на църкви и разпопване на духовни лица от 20-те и 30-те години се прибави и масивна антирелигиозна пропаганда, съответна академична и университетска продукция, болшевишкият специалитет - интригантството в църквата, изкуствено създаване на разколи. Естествено, друг специалитет, партийно строителство - ни повече, ни по-малко - съюз на воинстващите безбожници.
                Тази кампания се пренесе и на родна почва. Макар и в по-слаби размери, българинът е сиромахомил и не обича крайностите! и у нас протичаха аналогични процеси. Пак по подражание на Съюза, но с особения привкус  към  подмолната българска завера,  партийни и ДС емисари в църквата разлагаха духовното съсловие, подкупваха крехките христиански създания, съблазняваха с материални блага и привилегии, сурово наказваха непослушните. От тогава е и вербовката на църковни служители като доносници в ДС, чиито следи не се изтриват и до днес.      Но това е отделна тема,  която ще разработим по-късно.
                   Не без съпротива, но и в Чехия, Полша и Унгария властите опитаха тези изпробвани  в СССР мерки и методи. Естествено, не така гладко, а често и с откровено насилие, несвойствено за тези страни В един момент се създаде впечатление, че  партиите в соцстраните и техните репресивни органи с нищо друго не се занимаваха, освен с унищожително подронване на религията и дискредитирането на клира.
                  Всичко това го знаем. А неизвестното постоянно се попълва с нови изследвания, обемисти трудове, журналистически анкети. Нещо повече, откатната вълна на разобличенията  на комунистическите партии по отношение на религията, вече се изравнява по  мащаби и интензивност с тогавашната книжна продукция на войнстващия атеизъм.
                    И едното, и другото рязко повдига градуса  и обхвата на значимост на проблема и за нашето неидеологично време.
                    Само да си представим: два века в Русия  се развива материалистичен мироглед. Дотам, че революционните демократи и найвече неистовият Висарион Белински провъзгласиха победата на научния материализъм над всякакви мракобесни идеологически течения. Самият материалистичен подход е атеистичен, изключва висшата сила като творец на мирозданието. Още Пиер Лаплас, един от създателите на Кант-Лапласовата теория за произхода на слънчевата система, заявявал:"БОГ? АЗ НЯМАМ НУЖДА ОТ ТАЗИ ХИПОТЕЗА". Враждуващите помежду си на идейна почва Шопенхауер и Хегел, са съгласни по въпроса, че  съществуването на персонален бог, бог осезаем за сетивата, е съмнително допускане на интелекта, стигна се до  оглушителното заявление на Ницше-Заратустра "Бог умря". Че кой ли не се упражнява на тази тема - та руски революционни демократи, та есери и народници, че болшевики с танкове и гаубици,и все се вижда малко, не стига, още и още...
                  Ето и трактатът на Бъртран Ръсел. При цялото му сладкодумство и  аристократизъм, трактатът е пронизан от една мисъл БОГ НЕ СЪЩЕСТВУВА.
                   Тогава логично е да се приключи с въпроса. "На нету и спроса нет", казват руснаците не без връзка и с нашия проблем. Ако при всички тези, ако не във всичко убедителни, но гръмогласно оповестени доказателства  за  смъртта  на бога все още се води  атеистична  война, то това  ще бъде "стрелба без мишена". Ще се отрича това, което вече е отречено.
                 С въпроса следва да се приключи и по друга, вече онтологична причина. В религиите, в църквите, почти във всяка обител на вярата - от много отдавна текат разложителни процеси навсякъде по света. Вече и самото определение на конфесията, както отбелязва и Ръсел в своя трактат, е станало по-скромно, домашно, битово. От  много отдавна се говори за "малка вяра", "за сиромахомилско богослужение",за "религия на бедните". В българския вариант това е  ПОЛУ- ВЯРА. Моят дядо семинарист и наследник на Търновски митрополит /Васил Друмев/с подкупваща ирония резюмираше тази българска полувяра:"Ако няма Бог, а най-вероятно няма, значи напразно съм се кръстил и молил; но ако,дай боже, има всичките ми усилия богато ще се изкупят." Афоризми от този порядък  в нашата белетристика има достатъчно много. Следователно, самата тенденция /трендът/ на развитие на православието, и не само на него! е явно неблагоприятно. Което виждаме върху много примери днес. А Бъртран Ръсел  в трактата си е още  по-краен в оценките и очертаните перспективи.
                Вътре в самата църква, на низово и средно ниво свещенослужители, отдавна протичат още по-осезаеми  разложителни процеси. Всички знаем за педофилията, хомосексуалните оргии, финансовите далавери, та и убийства във всички църкви по света. Това става дори  любима и дежурна тема на жълтата преса, в увеличителното огледало на която, тези явления добиват още по-драстичен вид. Същият този Благой Топузлиев, Бог да го прости!син и брат на потомствени свещенослужители признаваше, че и той не е бил винаги добър христианин". Когато това го казва канцлер на Германия: "ние политиците не сме добри християни" /Конрад Аденауер/ то това е признание за  двуличието   на и без друго компрометирана професия. Но когато  го казва свещеник, заключен в килия, поставян в карцери за отстояване на вярата си, горд и неотстъпчив пред палачите-антихристи, то звучи като горчива изповед.
                 Да се приключи, но не се приключва.  Желанието на Б. Ръсел да се "отрежат  с бръснача на Окам замъгляващите темата усложнения от схоластичен и полемичен характер" не се осъществява. Върху проблема за Бога и вярата се трупат все нови и нови мнения, доводи, заключения.Определено, религията  е по-жизнен и упорит феномен, отколкото дори такъв мощен интелект като Б. Ръсел може да възприеме. И то е много просто: ЗАЩОТО ОТ ЕДИН МОМЕНТ НАТАТЪК ПРЕСТАВА ДА БЪДЕ ЛОГИЧЕН И СТАВА ДУХОВЕН. А известно е, че към феномените на духа няма адекватен подход и метод.
                  Ето, това и Б. Ръсел не е могъл да предвиди: След като са се разправяли няколко десетилетия с църквата и нейните служители по ленински,лидерите на БКП изведнъж, нямаше дори едно денонощие!  на 18о гр. се превъртяха, посипаха главата си с пепел, влязоха в храмовете като  смирени богомолци, запалиха свещи, скръстиха ръце в молитва. И на мига се разбра, че всичко са знаели:знаят как да целуват ръка на свещенослужителя, знаят,как да се кланят на иконите, целувайки ги с крайчеца на устните, а кръстния им знак - точно по православния канон.
                   Ясно, лицемерие, нагаждане към новите обстоятелства, знаем ги тези велзевули. Но самата потребност да го правят, е нещо което излиза отвъд атеизма на Б. Ръсел и опира в области, върху  които неговия колега Л. Витгенщайн  отказва  да се говори.
                    Но до тази нова историческа и духовна ситуация се  дойде с много лични драми и разбити съществувания.
                     Най-сериозния от тези моменти, с последици неотшумели и  до сега, бе индивидуалната вербовка на свешенослужители и миряни в качеството     ДОНОСНИЦИ НА ДЪРЖАВНА СИГУРНОСТ. Това е  възелът, в който се сплитат много нишки на  националната психология, природата на вярата, религиозния  светоглед. По подобие и значимост, това посвещение в мистиката на  КГБ и ДС има общо със СТРАСТИТЕ ХРИСТОВИ  и  ХРИСТОВИЯ ПЪТ КЪМ ГОЛГОТА. Още малко  и можеше да завърши с разпятие. Вероятно, там горе, на човеката душа се придава по висока цена, отколкото ние с Б. Ръсел сме си мислели. Той изобщо не е подозирал, че ако ние не го интересуваме като "плиткоумни жертви на клира", няма да заинтересуваме и органите със специалното им отношение към алтернативните идеологии. Разковничето тук е "душата на човека". Тази, на която Ръсел отказва да даде название. Но която много щателно ще проработват "хладните умове и горещите сърца" на воините на Дзержински.
                    Ето  три истории в допълнение към Трактата на Ръсел.
                     Първо, историята на Васил Узунов, един от  най-дълго лежалите  български затворници - повече от 30 г.
                      По неговия разказ  той е вербуван 3 пъти. Първият път на вербовката  е присъствал наблюдател , член на политбюро на БКП. На толкова висок ранг е протекло събитието! Вербовчикът, подполковник от ДС, е започнал с въпроса:- Вие сте дългогодишен изтърпяващ наказание /политкоректни бяха и другарите от ДС/. Вероятно споделяте нашето мнение, че   пребиваването ви в Старозагорския затвор, а тук по наши сведения, вие сте обиколили затвори още във Враца, Пазарджик, Варна, вероятно и други места за изтърпяване на наказание, много се проточи. Какво ще кажете? -  Проточи се,така е,и  то поради налагане  на още две вътрешни присъди без причина и повод. - Значи съдебен произвол? - Да, така му викаме тук.-Добре, няма да влизаме в спорове. Направо на целта, за която сме тук. Желаете ли да съкратим затворническия ви срок? -Няма как да не го желая, тук всички го желаят. - Добре, от вас ще поискаме само една малка услуга. Тук имаме сведения за двама ваши колеги, и с двамата, в различни периоди, сте легжали на един нар. Първият е лицето Иван Беков Жеков. Изтърпява 5 годишна присъда по чл.108 и чл.113 /вече упоменатият член за идеологическа диверсия б.м./ И вторият - отец Благой Тупузлиев, ваш настоящ съкамерник и придружител на следобедните разходки по карето на затвора. - Познавате ли тези лица? - Познавам, и какво? - Нищо особено. Те са под наше наблюдение. Занимават се с религиозна пропаганда. Какви са ви впечатленията: успешно, хващат ли й се на въдицата? - Нямам това впечатление. И аз съм вярващ човек и на религиозни теми разговаряме. Но с други  лица  по принцип не говорим. - А защо? - Ако щете за самосъхранение; ние всички добре знаем, какво може да ни се случи. - Не бързайте, от сега нататък, ще ви се случват само добри неща. Ние нищо не искаме от вас, никакви декларации няма да подписваме. За  нас са важни тук огнищата на религиозната пропаганда. Не да ги потушим, а да ги контролираме. Вашата роля ще бъде скромна. От вас се иска само  периодически да ни осведомявате за поведението на Жеков и Топузлиев. И то не политическите им разговори, ние знаем какво те могат да си кажат. А верските. Изпълняват ли православните ритуали.Какво мислят да правят в това отношение, като излязат от затвора...- Накратко, вие искате от мен да стана доносник. Предател на другарите си, с които съм делял няр и  сутрешна закуска, няма да стана. Инак щях да бъда при вас, а не тук. - Значи, ще си останете тук. Това е ваше решение!
                  За зла чест, животът ме свърза и с подполповника, и с  мастития партиен бос. И двамата не обичаха да им се прекослови. В такива случаи, крайно редки, защото по правило затворниците  предпочитаха  да бъдат послушни и сговорчиви, те имаха  различен начин за реакция, когато  изразяваха несъгласие с тях:  подполковникът с боксьорско изпружване  на юмруци като  пред апъркут, босът-с искривяване на горната устна, сякаш глътнал жаба.
               Но резултатъг един и същ: трета вътрешна присъда  върху Васил Узунов. Практически до края на живота си през 199о той нямаша да излезе извън четири  стени. След 30 дни   престой в болнично заведение по повод рак на стомаха, той беше изведен на свобода  вече в ковчег и заровен дълбоко в земята. Вечна му памет!Макар и осмяно от Ръсел, мястото, където  пребивава сега, сигурно е по-добро.
                    Вторият случай: о. Благой Топузлиев.
                      В едно еретично евангелие се твърди, че около главата на най-ревностните свещенослужители вместо ореол, щъкат дяволи. Защото тъкмо със своята праведност, те примамват  нечистата сила.
                      Сигурно това е обяснението защо тукашните  наместници на сатаната, агентите на ДС с особена охота вербуваха духовни лица. Едно, защото тук паричната планка беше най-висока, второ защото контингентът на вярващите беше най-голям - практечески цялото население на страната. Представете си следния диалог в стил Хемингуей:
                  -Днес какъв ни е уловът, лейтенант.
                  -Само две попчета - едното с голяма брада, другото едва набола.
                  -Добре, лейтенант. Следващият път не забравяй да им обръснеш брадите...
                   Е, и ние разбираме от символика:бръснене на брадите - вербовка.
                    Ето го брадатият о.Благой Топузлиев.
                     - О. Благой, вие не за пръв идвате  тук и не за последен, надявам се.
                     - Все пак, ако е последен - по добре...
                     - Това ще зависи от вас. Вие имате връзки със Светия Синод. Всекидневно  общувате с действуващи свещенници. Слагам веднага картите на масата: готови ли сте да ни сътрудничите с информация и за едните и другите: как прекарват деня се, с какво се заниват,  що  за интереси имат...
                     -Как, доносник при вас?!
                     -Ех, вие пък, с доноси не се занимаваме. Макар че при отказ за сътрудничество можем да ви подведем за недоносителство. Вие специално без остатък се намествате в него. Дори брадата ви няма да стърчи отвън. Не, ние искаме  от вас честна  и обективна информация...
                     Тук нервите на о-Благой не издържат: - и вие смеете да говорите за честност и обективност... да  ги бяхте приложили към себе си;
                      - Та на думата, честна и обективна информация ...
                      - А вие за какъв ме вземате - на часа се усетил отец Благой; за разлика от обичайните служители на култа, доста мудни,  тромави и сякаш унесени, о.Благой   буден и енергичен холерик,  не чакаше събедедника да изговори цялото изречение, а понякога  го  изпреварваше с отговора: - вие ме вербувате за шпионин и доносник.И то на кого: на братята ми по кръст и разпрятие?
                      - Какво говорите, що за вербовки, на вас все това е в акъла.Ние отдавна не работим така;впрочем тези ваши  братя- как ги нарекохте - братя по кръст и разпятие, признавам за пръв път го чувам, но по същество, тези  ваши колеги отдавна са наши сътрудници. И то по тяхна инициатива. Никой не ги е насилвал. Само от сведенията, които те са дали за вас, може да се състави солидно томче, ако не слушате - тук той си послужил с остроумна забележка - ще го хлопнем по главата ви. Може и да я пробие.
                   - Дори го  предпочитам пред това, което ми предлагате - отсякъл отецът, добре съзнавайки, че за своята несговорчивост ще плати скъпо.
                     И плати. С още една вътрешна присъда. Но имаше късмет. По това време започна в Хелсзинки голямата конференция по мира, разоръжаването  и човешките права и членовете за идеологическа диверсия 108 и 113 не бяха вече  удобни. А изобщо да спазват положението за човешките права, което би следвало изобщо да изхвърли тези членове от НК, нито Брежнев с неговото партийно  войнство , нито нашия др. Живков със своите подгласници у нас мислеха за това. За пореден път щяха да прецакат  запада.
                    Целият въпрос, как? А те се имаха за юристи. "Да ви покажем дипломите си от юридическия факултет" - ехидно се заканваше шефа им полковник. "Всичко, което правим спазва буквата на закона и е /по късно  при друг случай щях да науча думата/ - Е ЮРИДИЧЕСКИ ПЕРФЕКТНО
                     Е, намериха юристите член и за нашия сприхав отец. И как нямаше да намерят. Отдавна и в нашите затворнически среди се разпространяваше Солженициновата максима: "Был бы человек, а член найдется" /Ако има подходящ човек, то член ще се намери/. Ура, изобретателните чекисти-юристи уцелиха в десятката. Беше нещо от рода на "скланяне към проституция и опит за блудни действия". Намери се и съд, сговорчив и послушен по щат, оглавяван от съдия Ташо Ташев.  Не се смейте,  същият този съдия, когото др Живков официално назначи  шеф на комисията по правата на човека. Та тъкмо този правозащитник лепна на о.Благой съответните, дебело подчертани в обвинителниакт членове и алинеи и върнаха отеца при мен на съседния нар.
                Освободиха го  с първия слънчев лъч на свободата.Но  отново пак по Ръсел "Християнският Бог не прощава на мъчениците си", о. Благой се пресели в по-добрия свят. От там не ми се е обадил да каже как е. Скоро  и аз ще отида там  лично да  го попитам. Дотогава - вечна му памет!
                 И третият пример самият аз.
                 Не особено праведен и още по-малко сговорчив, мен ме зарязаха за вербовка още от самото начало. "Ще ни се изплъзне със свойственото му лукавство" са си казали. Както при македонеца: "Кашлам, прдам, ке издам четата". И те, да не ги пратя за зелен хайвер, се отказаха от  вербовката. Прецениха, че при мен има други начини да си вземат своето.
                  Тук  му е мястото и аз да се определя  спрямо вярата. По мои наблюдения, и не само по мои, достатъчно  скептичните по  тези въпроси  Шопенхауер  и Рилке твърдят  същото, единствените две места, където вярата може да бъде искрена, реална и действена са затворът и болницата. В затвора тя е обострена до чувство  подобно на женската истерия. Затворникът, оставен  само на своите  физически и морални сили, в неравна борба за оцеляване, отправя молитви към всевишния "де профундис" /от дълбините на сърцето/Вярата  за повечето питомци на заведението е сламката , за която те се хващат. Затова и органите на репресията, "дясната ръка на партията"/Дзержински/, които държат наказанието да бъде пълно и безпощадно, по всякакъв начин се мъчат да отстранят тази сламка, както масичката под краката на обесения. И затворът и болницата са най-близките и универсални за всички хора "на хвърлей място" от смъртта. Там усещането за  края на живота  е много остро , силно и човек, и най-атеистичният ,не може да не  живее с отвъдното, с Бога.Вероятно това е житейското основание  за сентенцията на Шатобриан от ДУХА НА ХРИСТИАНСТВОТО: "Няма атеисти в царството на страданията".
                       Върху тези изживявания се надгражда и съответна мистика. О. Благой, по натура суров и строг, ми е изповядвал  за "богоявления по време на сън". - Там е застанал, като че теб виждам, не мърда, не говори, но аз усещам как в мен прелива неговата мощ.Друг затворник, физик по образование ,Владимир  Георгиевич Макаров,  ми е разказвал, как висшата сила се приближава към него като  огромен облак,и  го  вдига от земята  в някакво пространство без хоризонт.
                       Но човек излиза от затвора  и се нормализира като  духовно същество. И сламка, и истерия са паднали като есенни листа. Нормалната му реч се  завръща. Завръща му се и способността за относително обективно самовъзприятие.
                       Какви са неговите  религиозни чувства тогава, когато лошото е вече преминало.
                         Първото, което си помислих  тогава, бе, че с висшите сили трябва да сме в добри отношения. Да "не гневим Бога", както казваше бившата ми жена лекарка, впоследствие старообрядка. Да не  му пречим да върши в нас работата си. Защото и Ръсел като честен и благороден човек ще се съгласи, че в живота се случва "невидима ръка да помогне, да  спаси, вдъхне нови сили за живот"/ пак Шатобриан/.            
                          Вярно, за разлика от Ръсел аз имам страх божий. И  за разлика от него няма да се колебая: веднъж агностик, друг път атеист. Аз съм агностик със страхопочитание към православието. Веднъж за винаги. И разбирам, че не ми е мястото до о.Благой. При всичките си грехове, както и при мен не малко, той е  героичен и себеотрицателен. Без превземки  рано осъзнах, че не ми е мястото при  християните. Подобно на комунистите те  са възмутени хора, ще рече, никога не можем да им угодим.Но не съм и при Ръсел, той е премного  сериозен и строг и като че си е забранил хумора.
                           Тогава къде? О, и "малката вяра" има своите шампиони . Компанията в която съдбата ме запокити в средата на живота, също е отбрана и почетна. Да започнем с майка Тереза, която "разговаряла  с Бога мълчейки"; да се разходим със Хашековия Швейк по пражките пивници. Той  още с първата халба бира се пренася "на  оня свят". Да се задържим малко при руския му брат-близнак  Паниковски на Илф и Петров:Паниковски "пиво пил, но про Бога ПОМАЛКИВАЛ". Тук съм, сред питащите се за Бога мълчаливци на  МАЛКАТА ВЯРА.
                   Да му мисли безсмъртната душа н Б. Ръсел - през какви астрали й предстои да се рее.
                   Така че вече разпределихме местата си в решаването на главния въпрос на философията: чекистите, по ленински, със сатърите и пищовите;Достоевски с Христа вместо истината; Ръсел с безбожието , макар  легално и елегантно. Аз бедният до Швейк и Паниковски.
                
                             


















                                      
Бертран Рассел «Внесла ли религия полезный вклад в цивилизацию?»
|
Еще
[печать] Версия для печати
Работа издана отдельной брошюрой в 1930 г.: Russell в.
Has Religion Made Useful Contribution to Civilization? An Examination and a Criticism.
London: Watts & Co., 1930.
Фрагменты ранее были переведены на русский язык (Наука и религия, 1959, э 1).
Перевод данного текста выполнен А. А. Яковлевым, с использованием фрагментов перевода 1959 г.

Бертран Рассел «Внесла ли религия полезный вклад в цивилизацию?»Я держусь того же взгляда на религию, что и Лукреций [1]. Я считаю ее болезнью, порожденной страхом, и источником неисчислимых страданий для человечества. Правда, я не могу отрицать, что религия внесла определенный вклад в цивилизацию. Она помогла на заре существования человеческого общества изобрести календарь, и она же заставила египетских жрецов так тщательно устанавливать время затмений, что впоследствии они оказались способны их предсказывать. Эти два добрых дела я готов признать, но никаких других за религией не знаю.

Слово "религия" используют в наши дни в весьма расплывчатом смысле. Некоторые, находясь под влиянием крайнего протестантизма, употребляют его для обозначения любого серьезного убеждения личного характера, касающегося нравственных вопросов или природы Вселенной. Такое словоупотребление совершенно неисторично. Религия - это прежде всего социальный феномен. Церкви, возможно, обязаны своим происхождением учителям, обладавшим сильными индивидуальными убеждениями. Но влияние учителей на основанные ими церкви было, как правило, слабым, в то время как церкви оказывали огромное влияние на общество, в рамках которого расцветали. Возьмем случай, который особенно интересен людям, принадлежащим к западной цивилизации: учение Христа, как оно изложено в евангелиях, имеет очень мало общего с этикой христиан.

Самым важным в христианстве с социальной и исторической точек зрения является не Христос, а церковь, и, если мы хотим судить о христианстве как о социальном движении, нам незачем обращаться к евангелиям. Христос учил, что следует отдавать все, что у вас есть, бедным и что не следует воевать, ходить в церковь и наказывать за прелюбодеяние. Ни католики, ни протестанты не изъявили никакого желания последовать этому учению. Некоторые францисканцы, правда, пытались проповедовать доктрину апостольской бедности, но папа осудил их, и доктрина была объявлена еретической. Или возьмем, например, евангельские слова: "Не судите, да не судимы будете" - и спросим себя, какое влияние они оказали на инквизицию и ку-клукс-клан.

То же самое относится и к буддизму. Будда был милым и образованным человеком; на смертном одре он смеялся над учениками, полагавшими, что он бессмертен. Но буддийские жрецы, живущие, например, на Тибете, - это невежественные и в высшей степени жестокие тираны.

Нет ничего странного в этом различии между церковью и ее основателем. Стоит только предположить, будто в речах определенного человека заключена абсолютная истина, как тут же появляется когорта специалистов по истолкованию его речей. А так как специалисты эти держат в своих руках ключ к истине, то они неминуемо приобретают власть, которой пользуются, как и всякая другая привилегированная каста, ради собственной выгоды. В одном отношении, однако, они хуже всякой другой привилегированной касты, ибо миссия их заключается в разъяснении неизменной истины, возвещенной раз и навсегда в совершенной и законченной форме, так что они неизбежно становятся врагами всякого умственного и нравственного прогресса. Церковь выступала против Галилея и Дарвина; в наши дни она выступает против Фрейда [2]

Во времена наибольшего могущества церковь заходила еще дальше в своей враждебности к разуму. Папа Григорий Великий [3] обратился к одному епископу с письмом, начинавшимся следующими словами: "Слуха нашего достигло, о чем мы и выговорить не можем без стыда, что ты растолковываешь грамматику кое-кому из своих друзей". Своей святейшей властью папа заставил епископа бросить это "мерзкое" занятие. Неудивительно, что знание классической латыни возродилось только с наступлением эпохи Ренессанса.

Религия пагубна не только в умственном, но и в нравственном отношении. Под этим я имею в виду, что она проповедует этический кодекс, целью которого не является человеческое счастье. Когда несколько лет назад в Германии был проведен плебисцит по вопросу о том, можно ли разрешить свергнутым монархическим династиям сохранить свою частную собственность, немецкие церкви официально заявили, что лишать их этой собственности противно учению христианства. Церкви, как известно, выступали против отмены рабства, пока у них хватало на это смелости, а в наше время, за малыми, раздутыми крикливой рекламой исключениями, они выступают против любого движения за экономическую справедливость. Папа официально осудил социализм.

ХРИСТИАНСТВО И ВОПРОС О ВЗАИМООТНОШЕНИИ ПОЛОВ

Худшей чертой христианской религии является, Однако, ее позиция по вопросу о взаимоотношении полов - позиция настолько болезненная и противоестественная, что понять ее можно, только поставив в связь с тем недугом, которым был поражен цивилизованный мир в эпоху упадка Римской империи. Приходится иногда слышать, что христианство улучшило положение женщин. Это - одно из грубейших извращений истории, какие только возможно измыслить. Женщины не могут занимать сносного положения в обществе, которое считает в высшей степени важным, чтобы они не нарушали строгого морального кодекса.

Монахи всегда видели в женщине прежде всего искусительницу; они считали, что она вызывает главным образом отвратительную похоть. Церковь проповедовала - и все еще продолжает это делать, - что женщине лучше всего оставаться девственной, но если для кого-то это невозможно, то позволительно выйти замуж. "Лучше вступить в брак, нежели разжигаться" - такова зверская формулировка св. Павла (1 Кор 7:9). Установив нерасторжимость брака и вытравив всякое знание ars amandi [4] церковь делала все, что было в ее силах, чтобы единственная разрешенная форма половой жизни приносила как можно меньше радости и как можно больше страдания. Запрет на средства контроля над рождаемостью опирается, по сути дела, на тот же мотив: ведь если женщина каждый год рожает по ребенку, пока не умирает от изнурения, то вряд ли можно предположить, что она получает большое удовольствие от супружеской жизни.

Концепция греха, неразрывно связанная с христианской этикой, необычайно вредна, ибо дает выход садизму, который люди начинают считать законным и даже благородным делом. Возьмем, например, вопрос о предупреждении сифилиса. Известно, что если принять заранее меры предосторожности, то опасность заразиться этой болезнью может быть сведена до минимума. Христиане, однако, возражают против распространения этих знаний, ибо считают за благо, чтобы грешники понесли наказание. В наше время в мире много тысяч детей страдают от врожденного сифилиса - они никогда не появились бы на свет, если бы не желание христиан увидеть грешников наказанными. Невозможно понять, как доктрины, требующие такой дьявольской жестокости, могут считаться хоть в какой-то степени благотворными для морали.

Позиция христиан опасна для человечества не только в том, что касается поведения, но и в отношении к знаниям о взаимоотношениях полов. Всякий, кто потрудился изучить вопрос беспристрастно, знает, что искусственно навязываемое невежество крайне опасно для душевного и физического здоровья. У тех, кто получает знания в "неприличных" беседах - как это случается с большинством детей, - оно рождает взгляд, что отношения полов - сфера непристойная и смехотворная. Не думаю, что можно как-либо защитить точку зрения, что знание всегда нежелательно. Я бы не возводил барьеров на пути людей, стремящихся к знанию, а в случае знания о взаимоотношениях полов имеются гораздо более весомые аргументы в его пользу, чем в случае любого другого знания. Человек осведомленный, скорее всего, будет поступать более мудро, чем человек невежественный. Нелепо воспитывать в молодых людях чувство греха по той причине, что они обладают природным любопытством в отношении важных вещей.

Каждый мальчик интересуется поездами. Предположим, мы говорим ему, что его интерес порочен, предположим, мы завязываем ему глаза, когда он находится в поезде или на железнодорожной станции; предположим, мы никогда не позволяем себе произносить слово "поезд" в его присутствии и держим в глубокой тайне все, что касается железных дорог. В результате он вовсе не перестанет интересоваться поездами, наоборот, заинтересуется ими вдвойне, но будет испытывать при этом нездоровое чувство греха, потому что ему внушили, что сам этот интерес недостоин. Каждый мальчик, наделенный живым умом, может быть таким способом превращен в неврастеника.

Именно это и делают с вопросом о взаимоотношениях полов; но поскольку он интереснее, чем вопрос о поездах, результаты оказываются более пагубными. Почти все взрослые, исповедующие христианство, являются в той или иной степени нервнобольными из-за табу, которое налагалось на знание о половых отношениях в то время, когда они были молоды. Искусственно насаждаемое таким образом чувство греха является одной из причин их жестокости, забитости и тупости в дальнейшей жизни. Нет никакого рационального основания для того, чтобы держать ребенка в невежестве, если он хочет знать о чем-либо, будь то вопросы пола или какие- -то другие вопросы. И мы никогда не будем иметь здорового населения, если не признаем этого факта. Но до тех пор, пока церкви контролируют политику в области образования, на перемены надеяться не приходится.

Даже если отставить в сторону эти сравнительно мелкие возражения, ясно, что фундаментальные доктрины христианства требуют изрядной доли этической извращенности, прежде чем могут быть приняты. Нам твердят, что мир сотворен богом - благим и всемогущим. Если еще до сотворения мира он провидел все несчастья и страдания, которые в нем будут заключены, то он и несет за все ответственность. Довод, будто существующие в мире несчастья порождены грехом, является просто уверткой. Во-первых, это вообще неверно; не грех же вызывает разливы рек или извержения вулканов. Но даже если бы это было верно, дело нисколько не менялось бы. Если бы я задумал произвести на свет ребенка, заранее зная, что он будет маньяком, одержимым мыслью об убийстве, то я нес бы ответственность за его преступления.

Раз бог знал наперед те грехи, в которых будет повинен человек, но решил все же его сотворить, он, несомненно, ответствен за все последствия этих грехов. Обычный христианский аргумент сводится к тому, что мирское страдание служит очищению от грехов и потому является благом. Аргумент этот, очевидно, является лишь рационализацией садизма: но в любом случае это очень слабый аргумент. Мне хотелось бы пригласить какого-нибудь христианина в детское отделение больницы, чтобы он своими глазами увидел страдания, которые выносят здесь дети. Стал бы он после этого упорствовать, будто дети эти настолько пали в нравственном отношении, что заслуживают своей участи? Чтобы дойти до подобных заявлений, человек должен убить в себе всякое милосердие и сострадание. Он должен, одним словом, стать таким же жестоким, как и бог, в которого верует. Ни один человек, верящий, что все в этом страждущем мире происходит к лучшему, не может сохранить своих этических идеалов, ибо ему всегда приходится выискивать оправдания для несчастий и страданий.

ВОЗРАЖЕНИЯ ПРОТИВ РЕЛИГИИ

Существуют возражения против религии двоякого рода: интеллектуальные и моральные. Интеллектуальные возражения сводятся к тому, что нет оснований считать какую-либо религию истинной; моральные возражения - к тому, что религиозные предписания, восходящие к временам, когда люди были более жестокими, чем сегодня, стремятся увековечить бесчеловечные законы, которые в противном случае были бы преодолены моральным сознанием.

Рассмотрим вначале интеллектуальные аргументы. В наш практический век есть тенденция считать, что вопрос об истинности религиозного учения не имеет значения - гораздо важнее вопрос о его полезности. На эти вопросы, однако, нельзя отвечать по отдельности. Если мы придерживаемся христианской религии, наши представления о том, что является благом, будут отличаться от представлений, которые у нас были бы, если бы мы не верили. Поэтому для верующих практические выводы христианства представлялись бы благими, а для неверующих - злыми. Кроме того, точка зрения, что следует верить определенным суждениям, независимо от того, есть ли свидетельства в их пользу, порождает враждебное отношение к фактам и заставляет закрывать глаза на все, что противоречит этим предрассудкам.

Научная искренность - очень важное качество; и вряд ли она присуща человеку, воображающему, что есть вещи, верить в которые - его долг. Мы не можем, следовательно, решить, приносит ли религия благо, не изучив вопроса о ее истинности. Для христиан, магометан и иудеев наиболее фундаментальной проблемой является существование бога. В дни, когда религия еще была на подъеме, слово "бог" имело вполне определенный смысл; но в результате нападок рационалистов этот смысл постепенно истончался, пока не дошло до того, что стало очень трудно понять, что же имеют в виду люди, утверждающие, что веруют в бога. Возьмем в качестве примера определение Мэтью Арнолда [5]: "Сила, отличающаяся от нас и способствующая праведности". Пожалуй, формулировка могла бы стать еще более расплывчатой, если бы мы спросили себя, знаем ли мы хоть что-нибудь о цели Вселенной, которая отличается от целей живых существ, обитающих на поверхности нашей планеты.

Обычно религиозные люди говорят в ответ на это примерно следующее: "Я и мои друзья - мы люди удивительно умные и добродетельные. Очень трудно представить себе, что так много ума и добродетели могло возникнуть случайно. Следовательно, должен быть кто-то равный нам по уму и доброте, кто и привел машину космоса в действие с той целью, чтобы она произвела нас". Сожалею, но на меня этот аргумент не производит должного впечатления. Вселенная велика, и, если верить Эддингтону [6] нигде больше нет существ, равных нам по разуму. Если прикинуть количество вещества в мире и сравнить его с тем количеством, которое составляют тела разумных существ, мы увидим, что последнее образует бесконечно малую величину.

Поэтому, даже если совершенно невероятно, чтобы из случайного подбора атомов родился способный к мышлению организм, мы все же можем допустить, что во Вселенной существуют только те организмы, которые мы обнаруживаем. Кроме того, не настолько уж мы замечательные существа, чтобы считать себя вершиной этого великого процесса. Конечно, я сознаю, что многие божества - гораздо более замечательные существа, чем я, и что я не способен полностью оценить достоинства, которые многократно превосходят мои собственные. Тем не менее, даже с этими оговорками, мне остается только заключить, что всемогущество, действующее в масштабах вечности, могло бы произвести что-нибудь и получше.

Мы должны поэтому считать этот результат просто неудачной попыткой. Земля не всегда будет обитаемой, человечество вымрет, и если космический процесс захочет потом себя оправдать, он должен будет сделать это не на нашей планете, а где-нибудь еще. Но и этому рано или поздно придет конец. Второй закон термодинамики не оставляет сомнений, что Вселенная погибает. Конечно, мы можем сказать, что к тому времени бог снова заведет свою машину; но такое утверждение может основываться только на вере, а не на научных данных. По данным науки, Вселенная медленно приползла к весьма жалким результатам на этой земле и собирается плестись дальше к еще более жалким ступеням развития, вплоть до состояния всеобщей смерти. Если это и следует считать свидетельством цели, то могу сказать, что она мне не очень нравится. Поэтому я не вижу оснований верить в какого-либо бога, пусть даже он будет расплывчатым и разжиженным. Я оставляю в стороне старые метафизические аргументы, поскольку апологеты религии отбросили их сами.

ДУША И БЕССМЕРТИЕ

Внимание, которое христианство уделяет индивидуальной душе, оказало глубокое влияние на этику христианских общин. Эта доктрина очень близка стоическому учению и, подобно стоицизму [7] возникла в обществе, лишенном политических надежд. Естественным побуждением человека энергичного и порядочного является желание делать добро, но, если у него нет политической власти и какой-либо возможности влиять на события, ему остается лишь свернуть с этого естественного пути и заняться самим собой. Именно это и случилось с ранними христианами; они пришли к представлению о личной святости как о чем-то совершенно независимом от деяния блага, поскольку святость - это то, чего могут достигнуть люди, беспомощные в практическом отношении. Тем самым социальная добродетель была исключена из христианской этики. Благочестивые христиане до сих пор считают, что прелюбодей более порочен, чем политический деятель, берущий взятки, хотя последний, вероятно, в тысячу раз вреднее для общества.

Средневековая концепция добродетели, как можно заключить из картин того времени, была хлипкой, невыразительной и сентиментальной. Самым добродетельным считался ушедший от мира человек; единственными из практиков, считавшихся святыми, были те, кто, подобно св. Людовику [8] не жалели жизни и имущества подвластных им людей в борьбе против турок. Церковь никогда не причислила бы к лику святых человека, который провел реформу в финансовой системе, уголовном или судебном праве. Такие очевидные вклады в благосостояние людей не считались важными. Думаю, что в церковном календаре нет ни одного персонажа, который стал святым, трудясь на благо общества.

Вместе с этим разделением между социальной и моральной личностью существовало разделение между душой и телом, которое сохранилось в христианской метафизике и в философских системах, идущих от Декарта [9] Можно сказать, что в широком смысле тело - это социальная и публичная часть человека, в то время как душа - часть личная. Подчеркивая значение души, христианская этика приобрела индивидуалистический характер. Думаю, что в результате многовекового господства христианства люди стали более эгоистичными, более сосредоточенными на себе, чем они являются по своей природе; ибо побуждения, которые естественным образом выводят человека за пределы его "я", - это побуждения пола, родительский инстинкт и патриотизм, или инстинкт племени. В отношении полового инстинкта церковь сделала все возможное, чтобы его осудить и принизить; родительскую привязанность осудил сам Христос, а за ним толпа его последователей; а патриотизм был неуместен среди угнетенных народов, населявших Римскую империю. Нападки на семью в евангелиях до сих пор не привлекли того внимания, которого заслуживают.

Церковь почитает мать Христа, но сам Христос был не слишком почтительным сыном: "Что мне и тебе, жено?" - так он обычно разговаривал с матерью (Ин 2:4). Он говорил также, что пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее и что тот, кто любит отца или мать более, чем его, недостоин его (Мф 10:35-37). Все это означает ломку биологической семейной связи ради веры - учение, которое в значительной мере и вызвало нетерпимость, охватившую мир с распространением христианства.

Этот индивидуализм достигает кульминации в учении о бессмертии индивидуальной души, которая обречена испытывать или бесконечное блаженство, или бесконечное страдание - в зависимости от обстоятельств. Если, например, вы умерли сразу после того, как священник окропил вас водой, произнося при этом какие-то слова, то вы унаследуете вечное блаженство; в то же время, если после долгой и добродетельной жизни в вас ударила молния, как раз в тот момент, когда вы ругались нехорошими словами, оборвав шнурок на ботинке, то вы унаследуете вечные мучения. Нельзя сказать, что современный протестант в это верит; в это не верит даже современный католик, но такова ортодоксальная доктрина. Испанцы в Мексике и Перу имели обыкновение крестить индейских младенцев и сразу же после этого вышибать из них мозги; тогда они могли быть уверены, что эти младенцы попадут в рай. Ни один ортодоксальный христианин не найдет логического основания для того, чтобы осудить их действия, хотя ныне все осуждают их. Христианская версия учения о личном бессмертии имела великое множество самых катастрофических последствий для морали, а метафизическое разделение души и тела привело к пагубным следствиям в сфере философии.

ИСТОЧНИКИ НЕТЕРПИМОСТИ

Одной из самых удивительных черт христианства является нетерпимость, распространившаяся в мире с его появлением. Обязана она, мне думается, иудейской вере в праведность и исключительность бога. Зачем евреям понадобились эти странные верования, я не знаю. Видимо, они возникли в период плена, как реакция на попытку ассимилировать евреев в состав чужеземного населения. Но как бы то ни было, евреи, и в особенности пророки, первыми стали подчеркивать значение личной праведности и высказали идею, что проявлять терпимость к какой-либо религии, кроме своей собственной, - это порок. Обе эти идеи оказали чрезвычайно пагубное влияние на историю Востока.

Представители церкви любят рассказывать о преследованиях, которым христиане подвергались со стороны римского государства до правления Константина. Между тем преследования эти были слабыми, эпизодическими и носили чисто политический характер. Во все времена, начиная с правления Константина и вплоть до конца XVII столетия, христиане подвергались куда более лютым преследованиям со стороны других христиан, чем некогда со стороны римских императоров. А до распространения христианства такие гонения были совершенно неведомы древнему миру (если не считать евреев). У Геродота [10], например, мы находим описание обычаев чужих стран, проникнутое духом добросердечия и терпимости. Иногда, правда, Геродота может ужаснуть какой-нибудь особенно варварский обычай, но в общем и целом он не питает злобы к чужеземным богам и нравам. Он не старается доказать, что люди, называющие Зевса каким-нибудь другим именем, обречены на вечную погибель и должны быть преданы смерти, чтобы наказание могло начаться как можно скорее.

Такую позицию впервые заняли только христиане. Правда, современный христианин менее злобен, но этим он обязан не христианству, а поколениям вольнодумцев, которые с эпохи Ренессанса и вплоть до наших дней заставляли христиан устыдиться многих своих традиционных верований. Иной раз просто смешно слушать, как христианин распинается перед вами, доказывая, какой мягкой и рационалистической религией является в действительности христианство, закрывая глаза на тот факт, что всей своей мягкостью и рационализмом оно обязано людям, которые в свое время подвергались преследованиям. Ныне никто не верит, будто мир был сотворен в 4004 году до н. э.; но еще совсем недавно всякое сомнение на этот счет считалось ужасным преступлением.

Мой прапрадед, определив толщину слоя лавы на склонах вулкана Этны, пришел к заключению, что мир, должно быть, древнее, чем полагают ортодоксы, и высказал это мнение публично. За это оскорбление он был лишен графского титула и предан остракизму в свете. Если бы он стоял пониже на социальной лестнице, то, несомненно, подвергся бы более суровому наказанию. Правоверным христианам нисколько не делает чести, что они не верят сегодня во всю ту несусветную чушь, в которую верили 150 лет назад. Постепенное смягчение христианской доктрины произошло вопреки самому отчаянному сопротивлению и исключительно благодаря нападкам вольнодумцев.

УЧЕНИЕ О СВОБОДЕ ВОЛИ

Отношение христиан к природным законам было неопределенным и до странности неустойчивым. С одной стороны, существовало учение о свободе воли, в которое верило подавляющее большинство христиан. Согласно этому учению, поступки человеческих существ никоим образом неподвластны природному закону. С другой стороны, особенно в восемнадцатом - девятнадцатом веках, существовала вера в бога-законодателя и в природный закон как в одно из главных свидетельств существования творца. В более позднее время возражения против власти законов, учитывающие интересы свободы воли, стали играть большую роль, чем вера в природный закон как в свидетельство существования законодателя.

Материалисты, устанавливая законы физики, доказывали или, лучше сказать, пытались доказать, что движение человеческого тела обусловлено механическими причинами и что, следовательно, все, что мы говорим, и всякие вызываемые нами изменения не могут быть отнесены к действию свободной воли. Если это правда, то любые испытываемые нами чувства имеют весьма малую ценность. Если необходимые для поступков телесные движения вызываются одними только физическими причинами, например когда человек пишет поэму или же совершает убийство, - сущим абсурдом было бы воздвигать в его честь памятник или отправлять его на виселицу. Некоторые метафизические системы оставляли для свободы воли область чистого мышления, но, поскольку проводником мышления может быть только телесное движение, приходится считать, что о царстве свободы никогда нельзя ничего рассказать, поэтому оно не может быть социально значимым.

Кроме того, на христиан очень значительно повлияло эволюционное учение. Они столкнулись с необходимостью приписывать человеку притязания, совершенно отличные от притязаний других видов. Чтобы защитить свободу воли человека, христиане возражали против всякой попытки объяснить поведение живой материи с помощью физических и химических законов. Позиция Декарта, заключавшаяся в том, что низшие животные являются автоматами, более не встречает одобрения у либеральных теологов. Учение о непрерывности заставляет их сделать еще один шаг и считать, что даже мертвая материя не управляется жесткими и неизменными законами. Они, видимо, не замечают, что, отменив царство закона, придется отменить также и возможность чудес, поскольку чудеса - это действия бога, которые нарушают законы, управляющие ходом повседневных явлений. Можно, однако, вообразить себе современного либерального теолога, который утверждает с умным видом, что все сотворенное есть чудо, так что нет необходимости трактовать отдельные происшествия как свидетельства божественного вмешательства.

Под влиянием этих нападок на природный закон некоторые христианские апологеты ухватились за последние научные данные о строении атома. Эти данные, видимо, показывают, что физические законы, в которые мы до сих пор верили, применимы лишь к большим скоплениям атомов, в то время как отдельный электрон ведет себя, как ему вздумается. На мой взгляд, это только промежуточная фаза исследований, и физики со временем обнаружат законы, управляющие микроявлениями, хотя эти законы могут весьма значительно отличаться от законов традиционной физики. Как бы то ни было, стоит заметить, что современные учения о микроявлениях не имеют существенного практического значения. Наблюдаемые движения, да и все движения, которые что-либо значат для человека, включают большое число атомов и подчиняются старым законам. Чтобы написать поэму или совершить убийство (если вернуться к нашей предыдущей иллюстрации), необходимо привести в движение значительную массу чернил или свинца. Входящие в состав чернил электроны могут танцевать в своей маленькой зале, но сама зала движется в согласии со старыми законами физики, а поэта и издателя только это и заботит. Современные физические учения, таким образом, не влияют сколько-нибудь значительно на человеческие проблемы, занимающие теологов.

Вопрос о свободе воли, следовательно, остается прежним. Что бы ни придумывали метафизики, совершенно очевидно, что в практической жизни в свободу воли не верит никто. Все и всегда знали, что можно выработать характер, все и всегда знали также, что алкоголь и опиум определенным образом влияют на поведение. Защитники свободной воли считают, что усилием воли можно избежать опьянения, но они не считают, что в пьяном виде можно сказать "британская конституция" так же ясно, как в трезвом. Каждый, кто хоть немного занимается воспитанием детей, знает, что правильная диета важнее для их добродетели, чем самая красноречивая проповедь. Единственным реальным результатом учения о свободе воли является то, что оно препятствует людям вывести из всех этих фактов правильное заключение. Когда поступки какого-нибудь человека нас раздражают, мы считаем его порочным и отказываемся признавать, что раздражающее нас поведение является результатом причин, восходящих к тому времени, когда этого человека еще не было на свете, и, следовательно, к событиям, за которые он не может нести никакой мыслимой ответственности.

Люди обращаются с другими людьми так глупо, как не обращаются с автомобилями. Когда автомобиль не трогается с места, смешно было бы приписывать это его греховности и говорить: "Ты погрязшая в пороках машина, и я не дам тебе бензина до тех пор, пока ты не поедешь". Надо найти поломку и исправить ее. Но такой подход применим и в обращении с малыми детьми. Многие дети имеют дурные привычки, которые закрепляются наказанием, хотя, вероятно, прошли бы сами собой, не

спестявате имената на члена на Политбюро и полковника, а на съдията не? Царство Небесно на тези мъченици за вярата. Аз имам съученик, отдаден на Бога човек, който почти веднага след абитуриентския бал го вкараха за 8 години и обиколи няколко затвора. И на него му намериха член. Излежа ги до последния ден. Всеки месец от ДС са му предлагали да подпише декларация.

През 1989 година е имал среща с представители на "Амнести интернешънал", които са му предложили да подпише молба до Президента на САЩ с обещанието, че до няколко месеца може да получи американско гражданство срещу задължението да разкаже в американските медии нашироко за България. Отказал е.

Сега има щастливо семейство, 5 деца и отличен бизнес. Разказвал ми е, че с божията помощ никой за 8 години не го е пипвал с ръка, макар че нарочно са ги поставяли с най-върлите криминални рецидивисти.

БЛАГОДАРЯ ЗА ОТЗИВА. И ДОПЪЛНИТЕЛНО ЗА РАЗКАЗА. АКО ГО РАЗШИРИТЕ С ИМЕНАТА И ВЪЗРАСТТА НА ЧОВЕКА, МОГА ДА ГО ВКЛЮЧА ВЪВ ВТОРАТА ЧАСТ НА МОЕТО СЪЧИНЕНИЕ.
ИМЕТО НА ЧЛЕНА НА ПОЛИТБЮРО , КАКТО И НА ПОЛКОВНИКА СПЕСТЯВАМ НЕ ОТ СТРАХ, А ОТ БЛАГОРАЗУМИЕ. ТЕХНИТЕ НАСЛЕДНИЦИ БИХА МОГЛИ ДА МЕ СЪДЯТ,ЗАЩОТО ПРЕДЦИТЕ ИМ НЕ СА ОСЪДЕНИ И СА НЕВИННИ ДО ДОКАЗВАНЕ НА ПРОТИВНОТО. НАЙ-МАЛКОТО ЩЕ ИМАМ УСЛОЖНЕНИЯ.
РАДВАМ СЕ НА ВАШАТА БЛОГЕРСКА АКТИВНОСТ. ЛЛ

забравих, че ме запитахте и за съдията ташо ташев. неговото име съобщавам, защото като длъжностно лице той е самоосвидетелстван с реални присъди върху реални подсъдими. Между осъдените о. топузлиев и аз.
НАСЛЕДНИЦИТЕ НЯМАТ ПРАВО ДА ИСКАТ ПРИВЛИЧАНЕТО МИ ПОД ОТГОВОРНОСТ, ЗАЩОТО АЗ ОТРАЗЯВАМ КОНСУМИРАНИ ФАКТИ ОТ НЕГОВАТА СЪДИЙСКА ПРАКТИКА. ПОЗДРАВ ЛЛ